павел   14 апреля 2012, 19:01  ::

Очень интересен жанр - кладбищенские эпитафии.
Все знают знаменитую эпитафию генералиссимуса Суворова. Она лаконична: "Здесь лежит Суворов". Менее известна история ее возникновения. Во время пребывания полководца в Австрии, Александр Васильевич пожелал осмотреть гробницу знаменитого фельдмаршала героя Семилетней войны Лаудона. На памятнике австрийского полководца перечислялись все его титулы, награды, было очень много пышных высокопарных слов. Суворов тогда заметил, что для него подобное будет излишне, и велел начертать на своей могильной плите всего три слова. Они и в самом деле красноречивее всех возможных титулов.
Простая эпитафия есть и на могиле доктора Федора Гааза на Введенском кладбище в Москве: «Спешите делать добро». Это был – девиз жизни «святого доктора», человека, который жил не для себя, а для других.
Очень трогательна эпитафия на могиле великого Грибоедова в пантеоне Мтацминда в Тбилисе: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?». Конечно же, они принадлежат его вдове - княгине Нино Чавчавадзе, потерявшей супруга в совсем юном возрасте и всю жизнь хранившей память о нем и любовь к нему. Эта грузинская красавица так и не вышла второй раз замуж.

Украинский мыслитель Григорий Сковорода вел жизнь странствующего философа-богослова, защитника простых крестьян. Ему приходилось выступать и против светских и церковных вельмож. На своей могиле он велел начертать: «Мир ловил меня, но не поймал».
Величайший астроном Иоганн Кеплер также придумал сам себе эпитафию:
«Однажды я измерил небо - теперь я измеряю тень Земли. Дух также остался небесам - призрачное тело погрузилось вниз».

Замечательный еврейский писатель-мудрец Шолом-Алейхем велел начертать на своей могиле: «"Видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы". В своем завещании Шолом-Алейхем писал: "Где бы я ни умер, пусть меня похоронят не среди аристократов, богачей и знати. Похороните меня среди бедняков». Шолом-Алейхем не любил громкий пафос. Он просил, чтобы в годовщины его смерти близкие не рыдали, а читали бы вслух его самые веселые и жизнеутверждающие рассказы.

Очень выразительна эпитафия на могиле автора «Портрета Дориана Грея» и «Звездного мальчика» английского классика Оскара Уайльда. На его памятнике на парижском кладбище выбиты слова: «Все мы сидим в сточной канаве, но некоторые из нас смотрят на звёзды».
Недавно услышал, что на могиле блистательного юмориста О.Генри высечены слова: «За десять минут я успею добежать до канадской границы».

Интересна могила и Ярослава Гашека. На памятнике указаны два имени. Хотя похоронен в ней всего один человек. Второе имя на надгробном памятнике – Швейк. Гашек так и не успел завершить свой великий роман о бравом солдате Швейке. Он диктовал его еще за несколько дней до смерти. Подписывая свое завещание, Гашек сказал: «Швейк тяжко умирает». Так, под одним камнем в небольшом чешском городке обрели вечный покой два веселых человека – Ярослав Гашек и Йозеф Швейк.

Предсмертные слова Гашека в чем-то перекликаются со словами, сказанными перед смертью Алексеем Максимовичем Горьким. Они не стали его могильной эпитафией, но их можно считать его литературной эпитафией. Великий писатель не успел завершить свою эпопею «Жизнь Клима Самгина». Чувствую, что он умирает, а роман окажется незавершенным, Максим Горький произнес: "Конец романа — конец героя — конец автора".
« предыдущее . следующее »