"ОДА"   22 мая 2015, 19:10  ::

Между тем Педро, гонимый ужасом, стремился бегством избавиться от оседлавшего его неизвестного «зверя». Не прекращая истошно визжать, он всё набирал «обороты» и мчался по дороге в противоположный конец хутора. Эта дорога была единственной сквозной транспортной хуторской «артерией» и одновременно местом встречи хуторян по всяким поводам. В народе, шутя, её прозвали «Бродвеем».
В то самое время, когда дед Демьян «лихо гарцевал» на кабане, бормоча визгляво хрипловатым прерывающимся голосом толи требование, толи мольбу, адресованную кабану:
- Да остановись же ты, наконец, «падла», силов моих уже никаких нету! Доскачишся ты мени, «гад», пущу тоби на ковбасу!
В другом конце «Бродвея», у крайнего хуторского подворья собралась небольшая толпа хуторских баб с ребятишками, оживлённо обсуждая последние новости о дьявольских проделках «Робинзона».
В центре внимания была родная тётка Ивана Коврыжкина, Анастасия Семеновна – правнучка Демьяна. Это была рослая тридцати двух-трёх летняя дородная статная женщина, умеренно выразительная в бёдрах с узкой талией и высокой грудью. Её натурального цвета рыжевато блондинистые волосы спадали ниже плеч. Глаза большие продолговатые светлокарие искрились яркими золотыми песчинками. Оголённые покатые гладкие плечи Анастасии были осыпаны едва различимыми жёлтыми звёздочками веснушек.
- Ой, что я расскажу вам, бабаньки - говорила она, прикладывая белые руки к груди.
- Этой ночью я чуть не померла от страху, а бо чуть умом не тронулась! Где-то к утру захотелось мне до витру по малому. Ну, перекатилась я через Петра, набросила халат, надела шлёпки и через задню дверь вышла в огород. Темно луна ще тилько всходила, огородное пугало по витру рукавами помахивает, жутковато! Как обычно, пидошла я к плетню, а с цого мисца «Робинзонов» остров як на ладони, особливо колы луна свитэ. И тилько я сила, чтобы…, ни, брешу, ще не села, а тилько стала, сидя изо плетню ничого не видать, но труси вже успила сняты. Як, глядь, а из «Робинзоновой» хижины выползаить громадный Змий! Башка, аки колодезная бадья, глаза светятся, из пасти огнём пышет. Сполз той змий до берега, в воде бликами пошёл. От страха у мени всэ захолонуло, забула чо и в огород выходила. Тут гляжу, а Змий уже в воде и прямком к нашему берегу гребёть. Ну, думаю: меня учуял, пропала! Кинулась я огородом обратно до хати, да запуталась в трусях и впала плашмя на землю. Чувствую, что Змий рядом уже менэ за полу халата схватив. Хотила вскочить, потянула, а Змий мени на спину как ухнется. Всё думаю конец мени прийшов, да як заору: «ритуйте мени добри люды погибаю!». Петро с сынами выскочили из хати через сенцы, кликають меня никак не найдуть. Обежали хату в огород, Петро заполыв у небо два разу из ружья. Наконец, нашли меня в огороди полумертву, без памерков. Затащили у хату, уложили на лавку, нашатыря дали понюхать валерьянкой отпаивали. До утра не могли привести меня в чувство, пока не догадалися поднести мне кружку самогону с солёным огурцом и тилько опосля того я начала кое-что соображать, да вспоминать, но ещё уся дрожала от страху. Петро изо всех сил старался меня успокоить.
- Настусь, да не было ниякого Змия, то ты сама полой халата зачипылась за пугало огородное, а когда захотила подняться с земли, потянула полою - оно и упало тоби на спину.
- Совсем оклемалася я только после третьей кружки самогону, но в душе Петру, всё же, не поверила про пугало: соврал он, жалеючи меня!
От услышанного собравшиеся впали в транс: бабы испуганно перешёптывались дети, прижавшись к своим матерям, плакали! Маленькая Анютка, сопливая, вся заплаканная, участливо спросила:
- Тётечка Настя, так вы и не сходыли по малому?
- А як же? Конечно, сходила, да тилько уже от страху, колы на земли лежала, пид Змием! - ответила Анастасия с присущим ей юмором.
- Бедна Настя и як тилько ты это смогла вынести? Уж я бы на твоем месте, пид Змием от страху уси возможни нужды разом справила! - добавила Титкова жена, Раиса, невысокая круглая, широкая в кости бабёнка, с тёмно русой длинной толстой косой и живыми чёрными глазами.
Вдруг, вся толп разом вздрогнула. Со стороны Демьянова подворья до них донёсся истошный поросячий визг! Все мигом повернулись в ту сторону. По центру дороги прямо на толпу собравшихся скакал дед Демьян верхом на своём заморском кабане, Педро. Ослабевшим голосом он приговаривал:
- Ст- т-ти -и- и-й… П-П-П едро, с-с- т-и-и-й, Бис-с - о-ова тво-о-я ду-уша-а-а!
Но, кабан всё мчался, не весть, куда, разбрасывая по сторонам свеженасыпанную дорожную щебёнку.
Завидя толпу на пути, дед Демьян почуял беду и визгляво из последних сил заорал:
- Посторони-и-ись, подь с доро-о-оги, сши-и-бу-у-у!
Толпа совсем обалдела, ошеломлённо глядя на очередное чудовищное хуторское явления, и не двигалась с места. Демьян, от ужаса уже зажмурил глаза. Но инстинкт самосохранения в толпе, всё же, возобладал. В последний момент она раскололась на две равные части, как спелое яблоко и развалилась в канавы по обе стороны дороги. Дед «с ветерком» проскакал на своём кабане мимо изумлённых баб с детишками в конец хутора, обдав их щебёнкой и дорожной пылью.
« предыдущее . следующее »