Гостевая книга сайта "Могилы знаменитостей"
Сайт

Просмотр сообщения

← перейти к гостевой книге
Павел Серов   14 ноября 2017, 18:50  ::
Здравствуйте, Двамал!
Вы разместили на сайте Новодевичьего некрополя страницу о человеке весьма своеобразной профессии – страницу о палаче.

Заплечных дел мастера в истории традиционно не пользовались особой любовью своих современников. В средневековой Европе к ним относились со смешанным чувством, где одновременно присутствовали и презрение, и страх. Существовало суеверие, что если кто-то даже просто случайно дотронется до палача, то этим проклянет себя на насильственное окончание своего земного бытия. Палачи часто жили отдельно от других людей, за городом. Семьи палачей роднились преимущественно друг с другом, образовывая династии, в которых их мрачное ремесло передавалось по наследству. На них смотрели как на своего рода «касту неприкасаемых». Это нашло свое художественное отображение на страницах классической «Королевы Марго» Дюма-отца. Герой романа Ла Молль отказывается пожать руку палачу мэтру Кабошу, узнав о его занятии, даже, несмотря на то, что тот вылечил его друга Кокконаса.

Была попытка изменения отношения к палачам во времена Французской революции. Тогдашние власти стремились представить исполнителя казней Сансона из трудовой династии парижских палачей уважаемым гражданином, принявшим на себя почетную ношу избавления общества от «аристократической скверны». Именно Сансону довелось испытать новую техническую новинку – «гильотину». Наверное, восторги вождей революции по поводу «гражданина Сансона» сильно поубавились, когда вслед за маркизами и графами на эшафот стали подниматься и они сами. Революции, как известно, часто «пожирают своих детей». Когда на казнь везли якобинских лидеров Дантона и Демулена, то не лишенный революционного романтизма Демулен стал кричать улюлюкаещей толпе о том, что на этот раз произошла судебная ошибка, что он то не виновен. Более циничный Дантон не стал ничего говорить народу; он увидел, что люди точно так же радовались их казням, как перед этим радовались казням аристократов, отправляемых к «гражданину Сансону», в том числе и с санкции самого Дантона. Дантон лишь сказал Демулену, показывая ему на толпу народа, - «Успокойся, и оставь эту подлую сволочь».

В 19 веке на книжном рынке появился бестселлер «Записки палача Сансона». Пушкин писал: «Недоставало палача в числе новейших литераторов. Наконец и он явился, и, к стыду нашему, скажем, что успех его «Записок» кажется несомнительным». Александр Сергеевич парадоксален в своих признаниях. Он одновременно пишет о «бесстыдстве» Виктора Гюго, ищущего вдохновения в записках скандального сыщика Видока для романа, по словам поэта, «исполненного огня и грязи». В то же время Пушкин признается, что он хоть и «с отвращением», но и «с нетерпеливостью» желает прочесть воспоминания палача. Наш великий поэт не знал, что подлинным автором мемуаров Сансона был его гениальный современник – Оноре Бальзак. Великий французский романист создал эту литературную мистификацию, чтобы попытаться проникнуть в психологию человека, уничтожающего себе подобных.

Признаюсь, что я могу понять чувства сына, убивающего карателя, расстрелявшего его родителей. Я могу понять чувства женщины, застрелившей насильника, который надругался над ней. Если бы я был присяжным на процессе жителя Осетии Виталия Калоева, убившего авиадиспетчера, по вине которого погибла вся его семья, то я не смог бы выступить с обвинительным вердиктом против него. Но понять человека, подобного сталинскому палачу Магго, для меня невозможно. Он же регулярно уничтожал совершенно неизвестных ему людей. Его поведение объясняется лишь в чистом виде садизмом. Роль Магго в историческом процессе не особо значительна. В истории террора он был лишь техническим исполнителем, винтиком в громоздкой машине сталинского геноцида. Не он бы это делал, нашлись бы другие исполнители. Его личность является скорее объектом для изучения людской психопатологии. И в этом плане, Магго – персонаж жутковатый, человек-упырь.
« предыдущее . следующее »
Ответ 14 ноября 2017, 19:08
Здравствуйте, Павел!